Пожалуй, ценность /осязаемость, верность, настоящесть/ любых отношений - дружеских ли, романтических или ученически-учительских - определяется не тем, сколько тебе готовы отдать, но тем, сколько хочется отдавать тебе. В последнее время много об этом думаю. Когда доплетаю фенечку, когда с трудом останавливаю себя в порыве дописать ещё пару-тройку страниц и без того объёмному письму, когда таскаю научруку на кафедру кофе и шоколадки с ромом, когда методично читаю книжки про подростков, чтобы самое лучшее и живое предложить потом ученику. Есть люди, вызывающие непреодолимое желание выдать им собственных метафизических потрохов сразу, объёмным таким пакетом: вот тебе полной мерой моего прозрачного нетопыриного ноября, немецкой литературы, ивритской грамматики, пройденных дорог и железных сказочек, смотри, это всё я. Есть люди, от которых с самого начала вырастает невидимый заслон: мы с тобой отдельно, моя древнерусская тоска - отдельно, не обессудь.
Когда перестаёшь мучиться чувством вины по этому поводу и позволяешь этой дифференциации происходить без твоего ведома вообще - становится ещё легче рассказывать, отдавать и петь. Будем считать, что чутьё работает лучше, чем некоторые диалоги, при всём моём уважении к диалогу.
Я тем временем читаю татарские сказки(со мной и не такое бывает) пополам с шестым "Гарри Поттером" и слушаю много песен на ріднiй мовi /не скажешь даже - на втором родном - потому что тут просто иное качество родного, не иная степень/. Пеку яблочные пироги, собираю травы и жду гостей. В этом году, видимо, придётся очень много прощаться, смиряться с внезапно возникшими между мной и дорогими мне людьми расстояниями. Борис Рыжий с полки напоминает мне о том, что в России расстаются навсегда; идите к чёрту, сударь, с вашим прекраснейшим фатализмом, возражаю ему я и запечатываю конверт. Расстояний не существует, то есть, расстояния не измеряются тем, сколько часов на поезде тебе созерцать поля и посёлки под Биттлз в наушниках.
Расстояния вообще не про это.