из цикла *книжные сказки*

одна книга проросла диковинным растением, пока её читали, прямо через титульный лист и через окантовку переплёта. там, где было название, буквы смешались и переплелись всеми конечностями, став корнем причудному деревцу. от страниц, мне казалось, запахло землёй. когда пальцы перевернули последнюю, строки на ней почти выцвели, с трудом прочитать - но какими красками заполыхали неизвестные соцветия, какими листами прикрылась дивная книга, какими плодами осыпалась!
_____________________________________

была как-то история не о великих королях, и не о славных рыцарях, даже не о принцессах; один колдун так увлёкся изучением старинных фолиантов, что пальцы его вплелись в орнаменты заглавных страниц и тихий шёпот опадал росой на цветущие строки. в книгах не осталось иллюстраций - они теперь сверкали в глазах колдуна.
когда служанка пришла убираться, она поставила колдуна на полку, потому что отличить, кто есть кто - невозможно.
_____________________________________

почему ты думаешь, что все чернокнижники обязательно были злыми?
помнится ли тебе сказка о том, как один чародей выткал город из несбывшихся снов, из недосказанных слов, из забытых обещаний и клятв. и эти тонкие, бледные, еле узримые - переплелись колоколами и стрельчатыми арками, поднялись кружевом мостов и парчою костёлов, и город был открыт всем покинутым и горюющим, вдовам и лунатичкам; вздохи и стоны, и тяжкие взгляды крепко-накрепко вплетались в призрачные улочки. и серебрилась нить слёз под узкими мостами и вниз по кайме, унося за собой человеческие горести.
но с запада пришли и сожгли гобелены.
другой, очень сильный, опасный, собирал по миру ночные химеры, накалывал их на острие пера и выводил алым и злобно-зелёным по тёмным иссохшимся пергаментам. чёрная горгулья кровь; сизая, неприятно-туманная - знак оборотня; пылающее серебро единорогов и истлевшая саламандрова ртуть; драконов огонь чуть не спалил листы, и колдун обжёг себе пальцы - те моментально отсохли. настолько страшны были некоторые чудовища, что листы корёжились и бледнели под их отравленными выделениями. закованные в рубинные буквицы, в рябинные клетки миниатюр, диковинные звери метались и рыкали, злобно сверкая глазищами. здесь они вряд ли кого испугают.
но пришли с востока и сожгли бестиарии.
на площадях книги горели. ткачи горели, и иллюстраторы, и много ещё кто. сожжённые книги, сожжённые авторы, колдуны, колдовские книги, реки слёз снова наполнили старые русла, и чудовищные твари снова плодились в лесах и подвалах. о чарователях строк и полотен истлеет память, и чудеса их забудутся за повседневными делами, нет у нас больше магов, с такой-то памятью на день; нет у нас больше того, ради чего стоит жизнь положить.
почему ты думаешь, чернокнижники теперь злые?