Чудесный, драгоценный, родной октябрь накрывает, как волна, выбивая из лёгких воздух, а из головы - лишнее. Если верить Пинтересту, самое время для какао с маршмеллоу, шерстяных носков и разноцветных свечек. Если верить внутреннему компасу - самое время для катастрофпиздеца. Потому что это не клетчатый плед, это пахнущий солью и водорослями океан, и вода прибывает, а очередная волна утянет тебя на дно медленно и неумолимо. И для того, чтобы вынырнуть где-то к Йолю, придётся посмотреть в глаза парочке глубоководных рыб, которых предпочёл бы никогда не. Да кто же тебя спросит.
Если выкрутить драматизм на минимум, насколько позволит собственная острочувствующая конструкция - это просто традиционное время для столкновения с собой, которое тем страшнее, чем выраженней у тебя привычка, грубо выражаясь, запихивать ногами под кровать всё, чего ты видеть и окликать по имени не хотел бы ни за стакан тыквенного латте, ни даже за полный поднос булочек с корицей. То есть - вообще никогда. В октябре оно потихоньку перестаёт там умещаться, потом выходит на свет, отряхивает коленки и смотрит тебе в глаза. Да-да, день добрый, сколько лет, сколько зим.
Прошлогоднее околосамайновское время у меня было про осознание собственной слабости и инертности; про признание того, что сделанный выбор был сделан от страха; что я цепляюсь за давно мёртвое. Потребовался почти год, чтобы круто развернуть ситуацию. И самая сложная часть была именно здесь - там, где потребовалось заглянуть в глаза живущему под кроватью монстру. Признать упорно отрицаемое, назвать его правильно, пережить то, как оно ударило сразу по всем внутренним струнам - и к зиме поднять голову, глотнуть ледяного ветра и начать действовать свободно, ни в чём уже не сомневаясь.
Эта тёмная часть года будет - оно предчувствуется уже сейчас - про то, что называть по имени ещё неприятнее, поэтому я, наученная горьким опытом, сделаю это сразу. Она будет про одиночество и попытку с ним смириться - хотя бы вместить в себя осознание того, насколько оно больше каждого из нас. Насколько ты мал и потерян. Именно ты, встречающий каждый день новых людей. Именно ты, не успевающий отвечать на сообщения про какдела и приглашения на чай. Именно ты, и все другие, каждый из них. Один, когда красота и хрупкость этого мира, превышая все мыслимые пределы, перекрывает тебе подачу кислорода. Один, когда сидишь над посылкой из дома, и понимаешь, что больше никогда не проснёшься семилетним и не пойдёшь пить какао в пижаме. Был один в главных решениях, будешь один в смерти и во всём, что за ней. И это - да - абсолютно нормально. Наверное, как-то так люди приходят к религии - потому что любая из них в какой-то степени - противопоставление одиночеству, попытка прикоснуться к тому, что не смертно и будет с тобой всегда, по эту сторону, и по ту, сегодня, завтра, всегда.
Не знаю.
Моя религия - мой ледяной октябрь, острота восприятия выкручена на максимум, в чашке - чёрная бескомпромиссная горечь. Всё красиво и пафосно, осталось поднять одним движением воротник пальто и скрыться в тумане.
Оставайтесь на волнах нашего радио "безысходность", идёт Самайн.